А как дальше жить можно? Российский и мировой рынок стали: 15-22 июня 2025 года
Петербургский международный экономический форум (ПМЭФ), который стал главным событием прошедшей недели, состоялся в очень сложное время. Ближний Восток балансирует на грани большой войны, а российская экономика — на грани между охлаждением и рецессией.
Собственно, оценка текущего положения, от которой зависят действия правительства и Центрального банка в ближайшем будущем, и была наиболее важной темой форума. О необходимости сбалансированного роста заявил в своём выступлении на ПМЭФ президент, назвав это важнейшей задачей экономики.
Но надо ли корректировать нынешний курс? На этот животрепещущий вопрос, судя по всему, так и не было дано чёткого ответа. И велика вероятность, что в дальнейшем сработает принцип: «Если не знаешь, что делать, не делай ничего». То есть, прежняя политика будет продолжаться.
Конечно, можно порадоваться убеждённости руководства Центробанка в том, что оно сможет и обеспечить снижение инфляции до искомых 4%, и «охладить» экономику до нужного градуса, направив её на курс сбалансированного роста. Однако хотя директор департамента денежно-кредитной политики ЦБ Андрей Ганган и заявил, что «перед Банком России не стоит задача подавить инфляцию, не считаясь с интересами общества», интересы, как минимум, реального сектора экономики уже оказались серьёзно нарушены.
На форуме можно было спорить, вошла российская экономика в рецессию, или нет. Но эти дискуссии производили порой впечатление пустого заигрывания со словами. Что бы там не сообщал Росстат, которого один из выступающих сравнил с зеркалами заднего вида, спад в реальном секторе налицо. Ряд участников форума прямо указывали на резкое падение инвестиционной активности и обвал на всех рынках инвестиционной продукции — от грузовиков до промышленного оборудования.
Вполне возможно, что дурную услугу правительству и Центробанку оказывает воспринятая в западных странах методика расчёта ВВП, в которой сервисный сектор имеет существенно большую долю, чем промышленность. Действительно, розничная торговля, туризм, общественное питание, бытовые услуги, электро- и водоснабжение не показывают никакого снижения. Строительство, судя по данным Росстата, демонстрирует рост по сравнению с 2024 г., доедая доставшийся от прошлых лет запас прочности.
Обрабатывающая промышленность показала рост на 4,2% по итогам января-апреля. Но основной вклад в это достижение внесли оборонная промышленность и стратегические отрасли, активно проводившие импортозамещение в последние годы, - например, фармацевтика, химия, производство электроники. Кроме того, не исключено, что здесь, как и в строительстве, мы видим эффект ещё не завершённого прошлого инвестиционного цикла.
Между тем, весьма точный индикатор состояния реального сектора экономики — видимое потребление стальной продукции. Причём, он даёт ситуацию сегодня, в моменте, без запаздывания и потери времени, которое уходит на сбор и систематизацию статистических данных. И он показывает, что промышленность и строительство уже давно перешли грань рецессии и находятся в состоянии свободного падения.
Как, в частности, отметил основной акционер «Северстали» Алексей Мордашов, за первые пять месяцев 2025 г. потребление стали уменьшилось на 14% по сравнению с тем же периодом прошлого года. И это после 5%-го снижения в 2024 г., пришедшегося на второе полугодие. Есть основания полагать, что негативные тенденции усиливаются.
Как сообщают металлоторговые компании, видимый спрос со стороны почти всех групп потребителей отстаёт от уровня годичной давности. И это отставание уже исчисляется двузначными числами процентов. По словам заместителя министра строительства и ЖКХ Никиты Стасишина, выдача разрешений на новые стройки сократилось более чем на 20% по сравнению с прошлым годом. При этом, далеко не все выданные разрешения реально используются.
Уменьшили закупки металла машиностроительные предприятия, снизились объёмы финансирования инфраструктурного строительства и модернизации ЖКХ. Как тут не согласиться с главой «Сбербанка» Германом Грефом, который заявил, что российская экономика попала в «идеальный шторм»?! Хотя, придётся дать поправку. Не вся экономика, а только её реальный сектор, причём даже не весь, а та его часть, что находится вне зоны господдержки.
Впрочем, несмотря на то, что статистика пока ещё свидетельствует о сохранении положительных темпов экономического роста, сигналов о неблагополучии поступает достаточно много. Да и уровень инфляции, судя по еженедельным сводкам, с начала мая опустился до менее 4% годовых. К сожалению, чтобы это отразилось в отчётности, нужно сохранение такой динамики ещё 9-10 месяцев. Тем не менее, достаточно велика вероятность, что Банк России в июле снова понизит ключевую ставку. А может, даже не на один процентный пункт, а на все два! Представляете!
Однако даже не в ставке дело. Как отмечали на форуме министр экономического развития Максим Решетников и глава ЦБ Эльвира Набиуллина, прежняя модель экономического роста России исчерпала себя. И это означает даже не то, что нам надо повышать производительность труда, поднимать зарплаты, переходить от экспорта сырья к расширению производства и экспорта продукции с высокой добавленной стоимостью. Просто возникает вопрос: а вот что будет, когда Центральный банк, наконец, понизит ставку? Вернёмся ли мы в 2023 г., когда все бурно росло и колосилось? Или придётся действовать как-то по-другому?
В Центробанке правы в том, что нельзя просто так взять и вернуть кредитным средствам доступность. Да, возрастёт инвестиционная активность, оживится спрос. Но тогда вернутся и старые проблемы, которые спровоцировали ЦБ на повышение ставки, - дефицит кадровых и прочих ресурсов, рост зарплат (хотя это как раз приветствуется), а вместе с ними — и цен. И все опять вернётся на круги своя.
Генеральный директор «Северстали» Александр Шевелев заявил на ПМЭФ, что при продолжении нынешней политики возможна остановка некоторых металлургических предприятий. Правда, основную вину он возложил на крепкий рубль, который вызывает зубовный скрежет у всех экспортёров металлопродукции. Но курс сейчас, по-хорошему, трогать нельзя, так как его снижение спровоцирует новый скачок инфляции. Из двух зол приходится все-таки выбирать меньшее.
Проблема металлургов заключается, прежде всего, в том, что их мощности избыточные. Они более чем в два раза превышают объем внутреннего потребления стальной продукции. А экспорт сейчас не выручает из-за спада на мировом рынке стали. Это не курс рубля сейчас высокий — он примерно соответствует началу 2022 г., когда на него никто не жаловался. Это с тех пор на 30-40% обвалились долларовые цены на заготовку и горячекатаный прокат.
На восстановление пока нечего и надеяться. Спрос на стальную продукцию падает. Те страны, которые ранее были крупными импортёрами, либо ограждают барьерами свои рынки (США, Евросоюз, Индия), либо успешно осуществили импортозамещение, а то и превратились в экспортёров (Вьетнам, Индонезия, Малайзия, Алжир, Египет).
Из-за сужения внутреннего потребления все больше избыточных мощностей образуется в Китае. За первые пять месяцев 2025 г. китайский экспорт стали достиг 54 млн. т, включая полуфабрикаты, что соответствует почти 130 млн. т в годовом эквиваленте. Теперь как-то не сильно верится в то, что по итогам всего года этот показатель составит около 100 млн. т, как прогнозировали китайские эксперты в декабре-январе.
Председатель правления ВТБ Андрей Костин сказал на ПМЭФ очень неприятные слова о том, что в России много неэффективных предприятий, которые «надо найти в себе волю закрыть» в период высоких процентных ставок. Это очень нехорошее предложение, так как именно с таких слов начинался обвал и развал 90-х гг. Но в то же время, это предложение правильное.
Подъем 2023 г., завершившийся кредитной удавкой, наброшенной на экономику Центробанком, показал, что в России действительно существует дефицит ресурсов, которые можно купить за большие деньги, но при этом буквально вырывая их из рук других претендентов. Это дефицит мозгов, умелых рук и передовых технологий.
Если уж речь зашла о новой модели экономического роста, то представляется, что одним из важнейших её элементов должно стать управление инвестиционными процессами. В России есть сектора с избыточными производственными мощностями. Нам, например, надо решить, что делать с производством арматуры и сварных труб.
Сейчас естественная рыночная тенденция идёт к тому, что у нас будет примерно равномерное распределение по стране трубных станов, входящих в структуру металлоторговых компаний и варьирующих объёмы выпуска соответственно текущему спросу. А вот на рынке арматуры, вероятно, возникнет пул из нескольких крупных игроков, которые не дадут развиться небольшим локальным микрозаводам. Металлоконструкции идут по третьему пути — создания сетей заводов, интегрированных с крупными металлургическими компаниями.
А ведь нечто подобное или совсем другое происходит и в других отраслях российской экономики — в каждой по-своему. И возможно, прежде чем снижать процентные ставки, следует определиться, где у нас есть нехватка мощностей, а где избыток. Возможно, вплоть до того, чтобы поручать крупным государственным и частным корпорациями развитие тех или иных направлений. В Южной Корее в 60-70-х так делали, и получилось удачно. У нас тоже можно найти элементы подобного подхода, но нельзя же все наваливать на одних только «Росатом» и «Ростех»!
Все мы сейчас очень хорошо видим, как дальше жить нельзя. Но как тогда можно? И нужно?!
Источник: ИИС «Металлоснабжение и сбыт»