А вот и ягодки созревают. Российский и мировой рынок стали: 10-17 ноября 2024 года
Вопрос о ключевой ставке Центрального банка назрел, созрел и начал приносить первые плоды. По крайней мере, эта тема, наконец, вышла на уровень правительства и президентской администрации.
Как, в частности, заявил премьер-министр Михаил Мишустин, наблюдается снижение инвестиционной активности на фоне дорогих кредитов и выгодных депозитов. По словам министра экономического развития Максима Решетникова, Банк России и правительство обсуждают поиск баланса между экономическим ростом и темпами достижения таргета по инфляции. Тему обеспечения макроэкономической стабильности, связанную с уровнем ставок, впервые озвучил пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков.
По-видимому, публикации Института народнохозяйственного прогнозирования (ИНП) РАН и его подразделения — Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП) оказались достаточно весомым фактором, чтобы привлечь внимание верхов к проблеме.
Российская экономика действительно не выдерживает сверхвысоких и продолжительных (уже пошёл пятый квартал) процентных ставок. Возможно, кого-то гипнотизировали хорошие результаты первых месяцев 2024 г. По данным Росстата, в первой половине текущего года инвестиции увеличились на 10% по сравнению с аналогичным периодом годичной давности, а рост ВВП за девять месяцев составил 4,2%. Но эти позитивные показатели стремительно устаревают.
Рост был, когда ключевая ставка в 16% считалась предельной, причём ожидалось, что осенью Центральный банк начнёт её понижение. Кроме того, тогда ещё не иссякла инерция от подъёма 2023 г., обусловленного дешёвыми деньгами, наличием множества свободных ниш на рынке, высоким уровнем государственных инвестиций и объёмов господдержки приоритетных проектов. Сейчас ничего этого нет и в помине.
Пожалуй, нет такой отрасли, которую не задели бы высокие ставки, но строительство находится здесь на первом месте. Понятно, что даже повышение ипотечных кредитов до 30% не убьёт полностью этот сектор, но сократит спрос до минимума. Настоящую бомбу взорвал заместитель министра строительства и ЖКХ Никита Стасишин на Международном форуме «Ребус». По его словам, обслуживание кредитов составляет сейчас 49-51% в структуре себестоимости жилищного строительства, так как банки предоставляют девелоперам займы по ставке, как минимум, «ключ + 6%» и снижают её по мере наполнения счетов эскроу.
Но если нет продаж, откуда возьмутся деньги у строителей? Отрасль фактически загоняют даже не в порочный круг, а в гибельную воронку, в которой цены на жилье поднимаются все выше, а объёмы строительства падают все ниже.
И так, в общем, везде. Например, в отчёте ЦМАКП указывается, что «при текущем уровне безрисковой доходности (18,4% годовых по ОФЗ со сроком погашения через 5 лет) инвестиционные проекты со средними сроками окупаемости (до 5 лет) должны за это время не только выходить на окупаемость, но и приносить суммарную чистую прибыль в размере не менее 130% от вложенных на старте средств». Может быть, такие проекты и встречаются в природе, но не чаще, чем золотые самородки в шлакоотвале.
Или вот ещё одна цитата из того же источника. «Доля компаний, отмечающих недостаток финансовых средств как ограничитель роста, составила 47%; отметивших высокий процент коммерческого кредита — 44%, и оба показателя быстро растут. Доля показавших в качестве основного ограничителя недостаток квалифицированных работников уже чуть ниже (42%), а указавших нехватку и износ оборудования составила лишь 25% и повышается медленно».
Но самое главное, что разрушительная для экономики денежно-кредитная политика Центрального банка больше не способствует достижению главной цели — снижению инфляции. По мнению аналитиков ЦМАКП, рост цен сейчас мало зависит от спроса, а определяется такими факторами как увеличение процентных и «квази-процентных» (лизинговые платежи за транспорт и прочую технику, плата за аренду торговых и складских площадей и др.) платежей, повышение регулируемых тарифов на услуги, усложнение логистики и международных расчётов. Да и государство из-за подъёма ставок должно тратить все больше средств не на важнейшие для него проекты, а на компенсацию процентных платежей. Таким образом, Банк России, поднимая ставку ещё выше, только ещё сильнее раскручивает инфляционные процессы.
Слов нет, текущая политика Центрального банка весьма эффективно сокращает спрос. Об этом, например, могут красочно и с выражением рассказать металлургические и металлоторговые компании. Повышение цен на арматуру, горячекатаный прокат, сварные трубы на споте, начавшееся во время «Металл-Экспо» в конце октября, фактически сошло на нет. Есть данные о том, что некоторые компании, опять столкнувшиеся со сбытовыми проблемами, возвращаются к прежней политике агрессивных продаж.
Беда их в том, что спрос продолжает сужаться. Дистрибьюторы, оптимизировав складские запасы, возвращаются к закупкам на первичном рынке, но этот эффект сводится на нет сокращением конечного потребления. При этом к макроэкономическим факторам примешиваются сезонные. В таких условиях любое предложение становится избыточным.
Ряд металлургических компаний рассчитывают на расширение экспортных поставок. Отправка за рубеж излишков — традиционный способ снижения давления на внутреннем рынке. Но в настоящее время возможности для таких операций ограниченные, особенно, для заводов, находящихся вдали от портов.
Прежде всего, конъюнктура на мировом рынке неблагоприятная для российских компаний. В Китае возобновилось понижение на внутреннем рынке, которое ведёт к спаду экспортных котировок. Уменьшается стоимость стальной продукции, заготовки и металлолома в Турции. Замыкается в себе европейский рынок, из-за чего возникают излишки у турецких, вьетнамских, японских компаний, которым пришлось сокращать поставки на этом направлении.
Да, с января прекращают действие курсовые экспортные пошлины на стальную продукцию. Государство обещает помочь с международной логистикой. Но обсуждаемые в последнее время меры реально сработают только через несколько месяцев, а выживать надо сегодня. Начинающаяся зима обещает быть очень тяжёлой для поставщиков стальной продукции и их клиентов. Многим из них, вероятно, придётся сокращать или даже приостанавливать выпуск в надежде на то, что к весне ситуация улучшится.
Сейчас нет недостатка в предложениях о том, что надо сделать с Центральным банком. Скорее всего, никаких радикальных мер к нему применяться не будет. Но весьма вероятно, что товарищей пожурят и укажут им на допущенные ошибки. Во всяком случае, исследования ИНП и ЦМАКП — это реальные цифры, а не эмпирические обобщения и всенародные плачи. Цифры так просто не отбросишь как несущественные. В общем, будем наблюдать и надеяться на хорошие перемены, потому что плохие произойдут сами собой.
Из важных событий прошедшей недели стоило бы отметить начало конференции ООН по климату COP29 в Баку. Наиболее знаменательным на ней стало отсутствие ажиотажа. Климатическое лобби, обычно очень крикливое и настойчивое, утратило большую часть своего задора. Призывы отказываться от ископаемых источников топлива, вводить плату за выбросы углекислого газа и метана в мировом масштабе, конечно, раздавались, но не имели такого резонанса, чтобы занимать первые полосы даже западных СМИ.
Пожалуй, немалую роль здесь сыграла позиция России, повернувшей проблему борьбы с глобальным потеплением в новом направлении. Как заявил в своём выступлении премьер-министр Михаил Мишустин, богатые страны должны финансово поддерживать климатические проекты в развивающихся странах. Причём «важно, чтобы переход к низкоэмиссионной энергетике шёл без ущерба для развития стран с низким уровнем доходов. Нельзя использовать проблему глобального потепления как предлог для дискриминации, недобросовестной конкуренции и введения искусственных ограничений».
Для западных стран это, можно сказать, просто ножом по горлу. Поскольку их политика по борьбе с выбросами углекислого газа как раз направлена на навязывание этих решений странам Глобального Юга, которые должны не только отказаться от менее дорогостоящей традиционной энергетики, но и оплатить энергопереход за свой счёт. А европейские «углеродные тарифы» (CBAM) — это и есть инструмент торговой дискриминации.
Характерно, что в 2021-2022 гг. Индонезия, Вьетнам и ЮАР подписали соглашения об ускоренном развитии возобновляемых источников энергии в обмен на финансовую поддержку со стороны западных стран. Однако они пока что получили лишь единицы процентов от обещанных денег, причём в виде кредитов, а не грантов.
Поэтому пусть всякую «зелень» внедряют европейцы. У них, кстати, тоже вовсю зреют ягодки. Так, например, слабые ветры в Западной Европе в начале ноября вызвали там настоящий энергетический кризис с кратным повышением тарифов на электроэнергию. А европейский автопром не выдюживает предписанный властями переход на электромобили и постепенно загибается.
Европейские металлурги жалуются на сокращение объёмов потребления стальной продукции в регионе и просят большей поддержки от Европейской комиссии и национальных правительств. Расходы отрасли на климатические проекты до 2030 г. оцениваются ассоциацией Eurofer в 85 млрд. евро, из которых 30 млрд. евро составляют капиталовложения, а 55 млрд. евро — операционные издержки.
Заменяя доменные печи электродуговыми, металлургические компании кратно увеличивают затраты на электроэнергию. По оценкам Eurofer, уже сейчас в Великобритании они могут оказаться в 1,8 раза больше, чем валовая добавленная стоимость производителей стали. Крайне дорогостоящей может в итоге оказаться и водородная металлургия, которую собираются внедрить несколько компаний в Германии, Франции и Скандинавии.
В общем, как говорится, у всех свои трудности. Главное, чтобы они решались, а не усугублялись. Иначе выросшие ягодки могут оказаться ядовитыми.
Источник: ИИС «Металлоснабжение и сбыт»