Деглобализация. Российский и мировой рынок стали: 2-9 марта 2025 года
В центре внимания мировых СМИ остаются пошлые дела... то есть, конечно, пошлинные. Американские пошлины на канадские, мексиканские, китайские товары, ответные пошлины, взаимные пошлины, новые пошлины на сталь и алюминий... Ситуация по-прежнему меняется быстро, поэтому о долгосрочных последствиях говорить рано. Какие там долгие сроки? Все успеет ещё десять раз поменяться.
Специалисты дружно заявляют, что препоны для международной торговли, которыми объективно являются дополнительные пошлины, нанесут ущерб всем. Уж очень тесно переплетены экономические связи.
Так, американский банк Bank of America (BofA) приводит пример автомобилестроения, где производство компонентов распределено по всем странам Северной Америки. Некоторые из них порой не по одному разу пересекают границу, прежде чем попадут на автозавод для окончательной сборки.
По оценкам BofA, локализация производства автокомпонентов в США займёт не менее трех лет. И это, надо понимать, весьма оптимистичные оценки. Но и после этого выгоднее будет изготовлять их в той же Мексике и отправлять в Штаты с уплатой 25%-ной пошлины. То же самое, очевидно, можно сказать и в отношении других отраслей.
Горячекатаный прокат в США за последний месяц с небольшим — с тех пор, как было объявлено об отмене всех льгот и исключений по стальным тарифам, подорожал уже более чем на 25%. Причём американские металлургические компании на этом не останавливаются. Что, очевидно, приведёт к расширению объёмов импорта стали. Как говорится, за что боролись?
А за что, собственно, борется нынешняя американская администрация? Интересно, что проблемы США практически совпадают с российскими. И они, и мы в 90-х и дальше ликвидировали значительную часть своей промышленности. Американские компании перенесли заводы в Китай и другие страны «третьего мира», где себестоимость производства была в разы ниже. А российские предприятия просто закрылись, не выдержав конкуренции с более качественным и дешёвым импортом.
В России курс на импортозамещение и создание новых производственных мощностей был объявлен ещё в 2014 г. и с тех пор идёт с переменным... весьма переменным успехом. В 2022 г. процесс резко ускорился в силу определённых обстоятельств.
В США вопрос о возвращении производственных мощностей обратно в страну был впервые поднят ещё во время первой предвыборной кампании Дональда Трампа в 2016 г. Эта политика достаточно активно проводилась и при Байдене, но не принесла значимых результатов. Сейчас ей дан новый резкий толчок.
Пусть для этого используется такой грубый инструмент «массового поражения» как тотальные пошлины, но другого у нынешней американской администрации нет. Хотя в дальнейшем обещают и «пряники» в виде снижения налогов, облегчения регуляторики и предоставления «золотых» виз.
Для России снижение зависимости от импорта — залог национальной безопасности. Для США — экономического выживания. Чудовищный рост бюджетного дефицита и государственного долга вызван там не только неконтролируемыми расходами, но и сужением налоговой базы.
Один из индикаторов неблагополучия американской экономики — сокращение объёмов потребления стальной продукции. Если в 2017-2019 гг. он составлял, в среднем, 106,8 млн. т в год, то в 2022-2024 гг. - уже 98,5 млн. т. Спад на 7,8%.
Безусловно, за локализацию надо платить. Карабкаться наверх из ямы, которую сам себе вырыл, всегда тяжело. Это падать легко. Введение пошлин повысит стоимость товаров в США. Но точно так же и российская продукция во многих случаях получается дороже импортной по многим причинам. Однако производство обеспечивает намного больше рабочих мест по всей цепочке, больше налоговых поступлений и национального дохода в целом.
Хотя, конечно, переход на самообеспечение хотя бы по 80-90% важнейших изделий и технологий возможно только в условиях разделения мира на крупные экономические блоки, в рамках которых будет организовано своё разделение труда. Если нынешние тенденции получат продолжение, то мы вернёмся куда-то в XIX-XX века, когда львиная доля внешней торговли приходилась на минеральное, сельскохозяйственное и энергетическое сырье, а также какой-нибудь экзотический ширпотреб.
В этой связи с самыми большими трудностями сталкивается наиболее глобализированная экономика — китайская. На мировом рынке стали продолжается наступление на Китай. На прошлой неделе Южная Корея стартовала антидемпинговое расследование против китайского и японского горячекатаного проката, а Мексика — против китайского и вьетнамского.
По данным Генеральной таможенной администрации КНР (GACC), в январе-феврале 2025 г. национальный экспорт готовой стальной продукции составил 16,97 млн. т, т. е. менее 8,5 млн. т в месяц. В четвёртом квартале 2024 г. среднемесячный показатель достигал 10,06 млн. т. Понятно, что здесь надо учитывать влияние новогодних праздников по китайскому календарю, но спад все равно очень значительный.
На сессии Всекитайского собрания народных представителей, что продлится до 11 марта, представитель Национальной комиссии по развитию и реформам (NDRC) заявил, что производство стали в стране надо сокращать. Никаких конкретных цифр при этом не было названо, однако если нынешние тенденции во внешней торговле будут продолжаться, спад произойдёт естественным путём, без особого вмешательства со стороны государства.
Собственно, так могло бы произойти и с российской металлургией после потери заметной доли внешних рынков в 2022 г., но она пошла другим путём. Благо, подвернулся рост внутреннего потребления в 2023 г. Прекращение же этого процесса в 2024 г. погрузил отрасль в кризис, который пока что только усиливается.
Хотя вице-премьер Александр Новак заявил на прошлой неделе на встрече президента с членами правительства, что на системообразующих предприятиях ситуация устойчивая, в экономике все-таки все больше заметны неблагоприятные тенденции. Министерство экономического развития наблюдает снижение инвестиционной активности в ряде отраслей, что приводит к падению спроса на инвестиционные товары, включая металл.
Металлоторговые компании отмечают, что относительно мягкая зима поддержала потребление проката, особенно, в строительной отрасли. Но она же ставит под вопрос возможность весеннего оживления. Финансовое положение бизнеса ухудшается из-за увеличения затрат, в том числе, на оплату заёмных средств. Полностью компенсировать их за счёт повышения цен, как правило, не удаётся. Государство также вкладывает меньше денег в реальный сектор экономики.
В этой связи поворот от обеспечения импортозамещения и экономического роста к борьбе с инфляцией путём повышения процентных ставок, происшедший в конце 2023 г., сегодня представляется тяжёлой ошибкой. К слову сказать, первые подъёмы «ключа» полтора года тому назад объяснялись борьбой с падением курса рубля, но и эта задача тогда была решена совсем другими средствами.
Высокие ставки убивают спрос, который требует кредитного «плеча» для ускорения оборотов, и тем самым объективно срывают задачу повышения локализации в российской экономике. Эта политика имела бы смысл, если бы государство, оставив большую часть промышленности на голодном пайке, сконцентрировало ресурсы на важнейших, прорывных направлениях, но цена такой политики оказалась слишком велика.
Если в ближайшее время не произойдёт каких-либо крутых поворотов, баланс в российской экономике сдвинется в сторону рецессии. Раз уж не получилось обеспечить экономический рост и за счёт этого загрузить имеющиеся мощности, кризис просто заставит обрезать все лишнее. Проблема в том, что возникает риск свалиться в воронку нарастающего спада. Тогда объёмы этого «лишнего» могут оказаться неприемлемо большими.
Кризис, вызванный борьбой с инфляцией, поляризует рынок. Примеры показывает, например, стальная продукция. Металлургические компании хотят повысить цены на прокат в апреле, чтобы компенсировать увеличение затрат, потому что структура рынка позволяет им это делать. А вот металлотрейдеры, которые работают на рынке покупателя, осуществляют это подорожание с гораздо большим трудом. Таким образом, мы вскоре можем снова увидим ситуацию, когда большинство видов стальной продукции стоят на первичном рынке дороже, чем на споте.
Так или иначе, Россия, чтобы претендовать на статус ядра одного из мировых политико-экономических блоков, должна повышать степень автономности (с учётом стран-партнёров). И конечно, лучше, чтобы этому процессу хотя бы не слишком мешали. Но пока имеем то, что имеем.
Источник: ИИС «Металлоснабжение и сбыт»