Всему на свете есть цена. Российский и мировой рынок стали: 14-21 сентября 2025 года
Ох, сколько всего интересного прозвучало на прошлой неделе на различных мероприятиях — форумах, «неделях» и встрече президента с главами парламентских фракций! А обстановка-то проясняется. Уже в принципе понятно, что нас ждёт в ближайшем будущем, если не реализуется какой-нибудь «чудесный» сценарий.
Итак, «Признаков инфляции в российской экономике нет, рост продолжается». Эту достойную для высечения в камне и занесения на скрижали фразу произнесла глава ЦБ Российской Федерации Эльвира Набиуллина на Московском финансовом форуме.
Дальше с ещё более высокой трибуны прозвучало, что «сползание с четырёх лишним процентов роста ВВП, это не сползание. Это целенаправленное действие, это снижение темпов роста в обмен на подавление инфляции и сохранение макроэкономической стабильности».
Тут, правда, можно напомнить о том, что стало причиной этой макроэкономической нестабильности, которую пришлось гасить высокой ставкой в конце лета 2023 г. Давайте скажем откровенно — это политика импортозамещения, которую начало проводить российское правительство, всецело поддержанное отечественным бизнесом, во втором квартале 2022 г., когда прошёл первичный шок от тысяч санкций и скоропостижного ухода сотен западных компаний из отечественной экономики.
Тот подъем 2023 г, который, вероятно, теперь надолго станет рекордным по объёму металлопотребления в России, был достигнут проинфляционными мерами. Множеством инвестиционных проектов по освоению выпуска импортозамещающей продукции, мощно поддержанных государством, в том числе и финансово. Массированным вливанием денег в экономику. Острым дефицитом рук и мозгов в условиях сужения численности рабочей силы, приведшим к гонке зарплат.
В то же время, это расширение спроса было только одним из факторов, вызвавших разгон цен. Не менее, а то и более значительную роль сыграли удорожание импорта из-за резкого увеличения логистических затрат, и падение курса рубля, который всего за год, с июля 2022 г. по июль 2023 г., подешевел в 1,5-1,7 раза по отношению к доллару.
Тогда, а потом снова и снова российские власти выбрали в качестве приоритетной цели снижение инфляции до 4%, как в относительно мирные 2017-2019 гг., когда не было ни войны, ни ковида, ни экономической блокады. Был утверждён, а затем многократно подтверждён единственно верный путь её достижения — повышение процентных ставок, сокращение вливания государственных средств в экономику, «рыночный» волатильный курс рубля.
За два года этой бурной деятельности уровень инфляции изменился от около 6% в августе 2023 г. до ориентировочных 8,5% в сентябре 2025 г. Немного выросла безработица. Причём, это «немного» вызывает беспокойство у Центробанка — там считают, что она должна быть выше. Наверное, в экономике уже нет перегрева. По крайней мере, данных о полной загрузке производственных мощностей в последнее время не приходит.
Что же, может политика Центробанка, в очередной раз получившего карт-бланш на самом высоком уровне, спасла нас от чего-то очень неприятного. Например, от роста цен, рождённого, в первую очередь, сложностью покрытия любых дефицитов за счёт импорта. Или тотальной нехватки квалифицированных специалистов, которые перетекли бы на самые привлекательные для них рабочие места, заставив бы прочих предпринимателей щелкать зубами.
Впрочем, самое интересное, что эти проблемы, наверное, решились бы за несколько лет. Рост потребления при условии сохранения доступности рыночных кредитов и широкой господдержки привёл бы к расширению производственных мощностей и широкому внедрению автоматизации. Эти процессы уже начинались в 2023-2024 гг., но затем благополучно заглохли, как и все прочие инвестиции за пределами все более сужающейся зоны государственной поддержки.
За безуспешную борьбу с инфляцией, которая, очевидно, будет продолжаться и дальше теми же методами, заплачена высокая цена. В экономике, в которой «нет признаков рецессии», происходит ускоренная деградация реального сектора — промышленности и строительства. Безусловно, не везде и не во всем, есть и растущие направления, и успешные проекты. Но воронка сужающегося спроса уже образовалась. Компании на всем экономят, меньше тратят, но тем самым перестают быть клиентами и покупателями друг для друга.
Как показал опыт прошлых лет, выбраться из этой воронки может помочь государство, создавая спрос со своей стороны. Но оно его, наоборот, уменьшает. Согласно отчёту Счётной палаты об исполнении федерального бюджета, по итогам первого полугодия дефицит достиг 4,7 трлн. руб. или 2,2% от ВВП. Это на 1,1 трлн. руб. больше, чем планировал Минфин. Приходится сильно, очень сильно экономить.
Причины здесь полностью понятны. Во-первых, увеличение государственных расходов известно, на что. Во-вторых, снижение цен на нефть и сокращение нефтегазовых доходов. В-третьих, уменьшение налоговых поступлений. Если «не находящаяся в рецессии» экономика теряет в заработках, то и возможностей делиться с государством у неё меньше.
Минфин при этом идёт по пути наименьшего сопротивления. Вон, уже озвучен проект повышения НДС от 20 до 22%. Как говорится, корову надо меньше кормить и больше доить. Это ведь обязательно поможет, да?
Обстановку осложняет то, что российская промышленность ещё и попала под растущее давление со стороны китайских партнёров-конкурентов. Отечественные предприниматели в последние годы отмечают резко возросшую агрессивность китайских поставщиков. Они просто физически забивают конкурентов предельной дешевизной, которой трудно что-либо противопоставить. Подавляющее большинство потребителей не смущает даже весьма сомнительное китайское качество. Абсолютным приоритетом является ценник.
И это не случайность. Из-за торговой войны со США Китай оказался под ударом и теперь в сжатые сроки решает задачу расширения экспорта за пределы США и других западных стран, чтобы относительно безболезненно пережить весьма вероятную утрату существенной части этих рынков.
Китайское правительство ещё в 2023-2024 гг. приступило к массированному стимулированию экспорта. Национальным производителям субсидируется участие в международных выставках. Им компенсируют затраты на доставку за рубеж и дают гранты под экспортные контракты. Им выделяют щедрые кредиты — при ключевой ставке в 3% и фактическом подчинении банков правительству это не сложно. Цель — прямой захват зарубежных рынков с целью обеспечения китайской промышленности новыми заказами, которые заменят утерянные американские.
Для российских металлургов китайские коллеги пока не конкуренты на нашем внутреннем рынке. Но для производителей метизов, огнеупоров и, главное, машиностроительной продукции китайский импорт представляет собой огромную угрозу. Особенно сильна она для высокотехнологичных компаний.
Спрос на их продукцию и так упал, загрузка мощностей аховая, себестоимость поэтому высокая. А тут на рынок приходят китайцы со своими дешёвыми кредитами, обильным субсидированием и многолетней привычкой к ценовой конкуренции.
Патриотов же в бизнесе нет. Тем более, когда китайцы предлагают свой товар на 20-30% дешевле, чем российские производители. Может полностью повториться история 90-х гг., когда российская промышленность рухнула под напором импорта.
При этом, действовать по методу резкого и беспардонного Дональда Трампа российские власти не могут по причине отсутствия соответствующей законодательной базы и не будут по политическим мотивам. На антидемпинговые и прочие процессы надежды нет.
В Минпромторге предлагают искать решение в постановлении правительства № 1875, регулирующее госзакупки, и восстановлении режима сертифицирования импорта. По крайней мере, это позволит убрать с российского рынка совершенно уж дешёвое барахло.
Однако проблема очень сложная, комплексная, а решать её надо быстро, что при нашей бюрократии и наличии в кругах власти убеждённых «рыночников» - задача крайне сложная. Тут необходимо как следует напрячься и крупным компаниям, и отраслевым ассоциациям. Очень важный вопрос — заставить китайцев пойти на локализацию, что они в общем не то, что не любят, но ещё и не умеют. Это может также стать ещё одним рычагом давления на китайских партнёров.
Но по большому счету, цена сохранения российской промышленности — это отказ от нынешней денежно-кредитной политики и достаточно быстрое снижение ставки. Это позволит решить сразу несколько проблем. Прежде всего, при относительно дешёвых деньгах правительству станет проще покрывать дефицит за счёт заимствований. Дефицит бюджета в 2,2% от ВВП по нынешним временам не так уж и велик. В Китае он, например, в этом году составляет порядка 4% (около $800 млрд.), а в США — и вовсе 6,5-7% (свыше $2 трлн.). Зато эти деньги можно влить в реальный сектор экономики, обеспечивая спрос и размораживая инвестиционный процесс.
Понятно, что инфляция при таком раскладе не снизится до 4%, но стоит ли об этом жалеть? Откуда вообще взялась эта цифра? И достижима ли она в принципе для страны, противостоящей всему западному миру, воюющей и находящейся под санкционными ударами? И почему именно уровень инфляции должен иметь абсолютный приоритет над состоянием реального сектора экономики страны?
Вопросы, на которые не будет ответов. Тем не менее, надежды на некоторую коррекцию курса есть. Так, на многочисленных форумах и встречах на прошлой неделе неоднократно поднимался вопрос о том, как бы не перегнуть палку и не переборщить с «антиинфляционными» мерами.
Есть такое подозрение, что в ближайшие месяцы Росстат начнёт-таки показывать спад в отечественной экономике в целом, как бы ни тянули её вверх оборонка и потребительский рынок. Вот тогда, может быть, у тех, кто решает, немного сместится точка зрения. Ведь у фразы: «Все хорошо, прекрасная маркиза» всегда есть продолжение.
Кроме того, министр финансов Антон Силуанов отметил, что бюджет на будущий год составляется из расчёта ключевой ставки в 2026 г. на среднем уровне 12-13%. Если предположить, что в начале года она будет составлять где-то 14-16%, то какой она тогда должна быть в конце?
У всего в мире есть цена. Но иногда она бывает просто непомерно высокой. Так может, не покупать и не покупаться?
Источник: ИИС «Металлоснабжение и сбыт»